В середине 1990-х в Житомире, на троллейбусной остановке напротив университета, почти каждый вечер стояли два первоклассника. У одного были маленькие горшки с кактусами, у второго – блокнот и карандаш. Мальчик с блокнотом записывал туда каждую успешную продажу: цену, размер растения, цвет горшка. И очень смущался, если к нему подходил кто-то из университетских преподавателей и спрашивал: «Дима, ты? Продаешь кактусы? Ну, молодец, привет маме».

Через 25 лет школьник с блокнотом по имени Дима Карпиловский уже не будет смущаться, когда на улицах его начнут узнавать незнакомые люди. К тому времени он станет идеологом и основателем УкрИнвестКлуба – сообщества розничных инвесторов в Украине.

В партнерском материале MC.today Дмитрий рассказывает, как уехал школьником из Украины в Германию, в 17 получил квалификацию в корпорации Bell Labs и основал собственный инвестиционный клуб.

Как работает УкрИнвестКлуб

За полтора года, которые работает УкрИнвестКлуб, в него вошло больше 2 тыс. участников. Например, предпринимателю Вадиму Щичко здесь помогли найти инвестиции и открыть более 100 магазинов оптики за год. А Даниил Тонкопий, владелец бренда электробайков Delfast, привлек $2 млн, чтобы запустить исследовательский центр и расширить производство. В клубе больше 60 таких примеров.

Дмитрий Карпиловский, УкрИнвестКлуб

Прежде чем создать УкрИнвестКлуб, я сам прожил не одну захватывающую историю. Было увлечение математикой и первый бизнес в семь лет, эмиграция в Германию, неформальное образование, переход из IT-индустрии в консалтинговый бизнес, возвращение на родину и серьезный промах, который едва не стоил мне репутации.

Рос в нетипичной для СССР семье

Я считаю себя предпринимателем и инвестором, которому интересно создать что-то совершенно новое. Но при этом важно получать масштабируемый эффект. В Америке таких называют opportunity seeker – это тот, кто всегда ищет уникальную возможность и особое преимущество, недоступное всем. Во многом я стал таким благодаря родителям.

Нашу семью сложно назвать типичной для бывшего СССР. Мама – учитель математики, методист. Папа тоже получил педагогическое образование, но строил карьеру в футболе. Он был полузащитником в житомирском «Спартаке», играл в первой лиге Украины.

Благодаря маме я не просто полюбил математику, но и сформировал свой тип мышления – логический, рациональный. А про папин футбол часто шучу, что мой неспортивный образ жизни – это результат ранней «передозировки» этой игрой. В детстве я очень много ходил на стадионы, встречи с ветеранами спорта и другие спортивные события. Поэтому я не спортсмен, не фанат и не болельщик.

Я не принимаю решений на эмоциях и принципиально не инвестирую в ниши, связанные со спортивным азартом – беттинг (спортивные ставки. – Прим. ред.), гемблинг (азартные игры. – Прим. ред.) и подобные индустрии.

Как я стал увлекаться информационными технологиями

Благодаря отцу у меня появилось другое увлечение – информационные технологии. В начале 1990-х папа получил травму и был вынужден завершить спортивную карьеру. Он стал одним из первых бизнесменов в нашем городе, занялся импортом компьютерной техники. И я просто пропадал у него на работе, приглашал туда всех друзей. Тогда осознал, что программирование и информационные технологии – то, с чем я хотел бы связать будущее.

Но все же мой главный интерес из детства – предпринимательство. Мама тоже открыла свое дело в 1990-х, когда, как и большая часть интеллигенции, осталась без денег. К средней школе я уже знал, что такое розничная торговля, как работает бартер: условные вагоны тушенки меняются на лампочки, лампочки – на сахар, сахар – на варенье, а варенье идет на экспорт и так далее. Думаю, воспоминания о том времени повлияли и на мой стиль инвестиций.

Еще я агрессивный инвестор и готов сознательно терять деньги. Мой результат на коротком отрезке времени часто непредсказуем.

Такая стратегия рассчитана на долгий период, чередование успехов и неудач. Я обычно не могу спрогнозировать, сколько заработаю по итогам квартала или года – $200 тыс., миллион или пять. Конечно, часто ухожу в минус. Это неприемлемый формат, если у инвестора есть привычка «получать чек» в конце каждого месяца. Поэтому никому не советую повторять. К счастью, 95% участников УкрИнвестКлуба инвестируют в разы консервативнее, чем это делаю лично я.

Как я начинал с кактусов

Глядя на бизнес родителей, уже в начальной школе я решил попробовать что-то свое. Мы с приятелем начали продавать кактусы на троллейбусной остановке. Они прекрасно растут, а ежедневной выручки хватало, чтобы закупиться мороженым в соседнем магазинчике «Рудь». Вот только торговали мы возле университета, а там полно маминых бывших коллег. Однажды кто-то восторженно сказал маме: «Какой молодец, помогает родителям!» И тогда меня перестали отпускать на остановку по вечерам.

Папу и маму совершенно не радовали мои бизнес-опыты, так как предпринимательство в 1990-е – это тяжелый хлеб, угрозы и риски. Родители мечтали найти правильную среду, где я мог бы реализовать математические таланты, а не жить в городе, где их ребенку хочется продавать кактусы. Конечно, это привело их к мыслям об эмиграции.

Через несколько лет на семейном совете меня спросили: «Ты готов жить в другой стране?» Я не хотел оставлять друзей, но почему-то подумал, что переезд – не такая уж и трудная затея. Тогда уже был интернет, Skype, а значит, отправиться в Германию не сложнее, чем на соседнюю улицу.

Переехал в Германию и дотянул до 10-го класса

В 15 лет я оказался в Нюрнберге и быстро ощутил все нюансы жизни в чужой стране. Во-первых, разницу в менталитете. На мой взгляд, по-настоящему подружиться с немцами сложно и не всегда интересно. За годы жизни в Германии у меня так и не возникло этого желания, хотя приятели появились.

Во-вторых, я оказался совершенно не готов к учебе в немецкой школе. Огромную роль сыграло законодательство: я окончил девять классов в Украине, но в Германии мне пришлось еще дважды идти в девятый. Вначале в класс для иностранцев – крайне слабый, особенно после украинского лицея с математическим уклоном. Потом на «второй год», но уже в школе для местных. Меня буквально тошнило от учебы: я дотянул до 10-го, не выдержал и сообщил родителям, что в школу больше не пойду.

Представьте: родители-педагоги переехали в другую страну и начали жизнь заново ради образования сына. А тут такое. Как ни странно, близкие меня поддержали. Фактически именно тогда я сделал важнейший вывод, который всегда помогает мне в инвестировании.

Одно из моих правил – выходите вовремя из невыгодного проекта. Просто зафиксируйте убытки, чтобы не потерять еще больше – денег, времени, прибыли в других направлениях.

В 17 отправился учиться в корпорацию Bell Labs

В Германии есть специальная организация, которую финансирует государство. Она помогает семьям выбрать маршрут обучения для детей. Мы обратились туда и описали ситуацию: юный участник олимпиад, призер конкурсов Малой академии наук Украины хотел бы быстрее окончить школу, поступить в университет. И получили ответ: «Зачем же так напрягать ребенка? Стране не хватает рабочих рук, нужны слесари и механики, маляры и штукатуры. Все пути перед вами». Мои ощущения после встречи – это смесь безысходности и уязвленного самолюбия. Они и заставили найти третий вариант.

Чтобы получить нужную специальность, в 17 лет я провел свой первый инвестиционный питчинг: отправил мотивационные письма в несколько корпораций и попросил у них грант на учебу.

Вначале промониторил рынок, чтобы понять, у каких мировых технологических компаний есть программы развития талантов в ІТ и компьютерных науках. Оказалось, что таких корпораций примерно 10, и трем из них я бы мог подойти как студент. Написал – и все ответили Но чтобы попасть в Siemens, нужно было ждать больше года, а в другой компании предложили переехать в Израиль. Оставался трехлетний учебный менеджмент-модуль «Инновации» в немецком кампусе компании Bell Labs.

Bell Labs – американская корпорация, где на тот момент работало больше 80 тыс. человек. Она выросла из изобретательской лаборатории Уильяма Белла, того самого, что изобрел телефон. Еще позже там придумали транзистор, язык программирования C++ и многие другие технологии. Не имея полноценного школьного образования, я попал в огромный исследовательский центр и смог получить две ключевых квалификации. Основная – это разработка программного обеспечения, дополнительная – менеджмент IT-проектов.

Но больше всего меня вдохновило не это. За три года учебы я проникся идеей, которая определяет все, чем я занимаюсь сейчас. Ее суть очень проста: у настоящей инновации всегда есть шанс полностью изменить рынок. А значит, привести к большим финансовым результатам ее инициаторов.

Все бизнес-проекты, где я активно участвую как инвестор и которые запускаю сам, так или иначе основаны на этой идее. Например, до появления УкрИнвестКлуба в Украине не было единой инвестиционной p2b-площадки (англ. person to business – кредитование компаний частными лицами. – Прим. ред.). Никто не догадался объединить сервисы для розничных инвесторов и краудфандинг для бизнеса, готового привлечь частный ресурс.

Мы это сделали первыми, и за последние полтора года при нашем содействии розничные украинские инвесторы заключили около 1,7 тыс. сделок, а отечественный бизнес привлек более $25 млн.

Жил достаточно скромно и без запросов на Ferrari

История с Bell Labs помогла мне развить «консалтинговый подход» ко всему, чем я занимаюсь. Его суть в том, чтобы в какой-то момент больше не задаваться вопросом: «Какой я?» Вместо этого нужно найти ответ, как стать полезным для окружающих, исходя из своих ресурсов. По моим наблюдениям, такого ответа часто не хватает основателям украинских проектов, когда они пытаются привлечь инвестиции.

Дмитрий Карпиловский, УкрИнвестКлуб

Прежде чем искать деньги, нужно понять: тот факт, что ты умный и талантливый, ничего не стоит, если не конвертируется в осязаемую ценность для людей.

После учебы я продолжил искать себя в разных сферах: программировании, IT-менеджменте, маркетинге онлайн-решений. Серьезно увлекся технологией блокчейн, был в числе первых инвесторов в криптовалюты. Создавал собственные проекты, вкладывался в стартапы, совершал ошибки. Я мог себе позволить, так как всегда жил достаточно скромно, без запросов на Ferrari и частные вертолеты. Мне хватало как больших, так и малых денег.

При этом в каждом из своих проектов я стремился к максимальной эффективности. Верил: если понять, что нужно обществу или клиенту и дать им это, ты автоматически сможешь достойно заработать. Достойно – это не всегда про рыночную стоимость. Порой я продавал свои компетенции значительно выше рыночной цены.

Как я оказался уникальным экспертом в своей нише

В 2011–2016 годах я руководил группой программистов в продуктовой IТ-компании Apotheken Dienstleistungsgesellschaft mbH: мы были единственными, кто комплексно автоматизирует работу аптечных сетей по всей Германии. Я всерьез загорелся проектом, начал выполнять задачи, которые не делал никто другой. Поэтому через какое-то время, когда работа уже наскучила, смог договориться с руководством о сокращении рабочего дня при сохранении прежней оплаты. В какой-то момент моя часовая ставка в пересчете на фактическую загрузку достигла 500 евро в час, ведь я оказался уникальным экспертом в своей нише.

Я всегда помнил: истории о сверхмаржинальности не бывают долгосрочными – ни в найме, ни в бизнесе, ни в инвестициях. К сожалению, украинские инвесторы часто об этом забывают.

Поэтому еще одна задача, которую я решаю в УкрИнвестКлубе, – помочь начинающим инвесторам избежать ловушек «инвестиционного хайпа». Я делюсь всеми ошибками, которые совершил, вкладывая в криптовалюту, венчурные фонды, ценные бумаги, реальный бизнес.

Сегодня в Украине хватает привлекательных инвестиционных объектов. Но анализ даже одного предложения – из-за его нестандартизованности, отсутствия у рынка сильной регуляции и накопленного опыта – это работа на десятки часов. Задача клуба в том, чтоб эту рутинную, но важную функцию выполнили проверенные профессионалы.

Как я совершил серьезный промах

В 2016 году я пережил личный кризис – заболел, перенес шесть операций, провел два месяца в клинике. У меня было достаточно времени, чтобы подумать, чего же я на самом деле хочу к своим 30 годам. Ответ оказался простым: бросить работу в Германии и вернуться в Украину.

Неопределенность не пугала, я постоянно думал, какой опыт смогу применить. Тогда, на волне растущего интереса к криптовалютам, мне казалось, что людям будут максимально полезны мои знания в этой индустрии. Ведь я изучал ее с момента появления биткоина.

За несколько месяцев я нашел партнеров и основал профильное сообщество Cryptonet, создал обучающий курс, написал книгу. К 2018-му несколько профильных площадок признали меня топ-экспертом в криптотематике. На наш YouTube-канал подписалось больше 100 тыс. человек. Я давал и личные консультации.

В тот момент я совершил серьезнейший промах, который называю ошибкой проповедника. Но зато осознал, что экспертность «заразна», а инфантильных инвесторов больше, чем я мог предположить.

В сообществе мы помогали тысячам инвесторов находить инвестиционные возможности в крипте. Вот только мнение этих инвесторов обо мне менялось с такой же волатильностью (изменчивость цены. – Прим. ред.), как и курсы цифровых валют. В один момент я стал их идолом, в другой меня предлагали «поднять на вилы» и называли мошенником.

Дмитрий Карпиловский, УкрИнвестКлуб

Одно дело, когда программист-интроверт и агрессивный инвестор Дмитрий Карпиловский вкладывает в биткоин свои личные деньги. И совсем другое – когда лидер сообщества увлекательно говорит о новой теме и своим примером вдохновляет других людей на такие инвестиции. Фактически я не сразу понял, что инвестирую уже не в крипту, а в собственную медийность, и потерпел большие репутационные потери. Притом что у меня не было обязательств, и все рисковали точно так же, как и я сам.

Когда за один вечер мне поступили претензии на $500–600 тыс., мгновенно проявилось понимание – если я уверенно о чем-то говорю, для других это может выглядеть как гарантия результата.

Сегодня, развивая УкрИнвестКлуб, я стараюсь избегать таких ошибок. Постоянно напоминаю участникам о персональной ответственности: все инвестиционные решения в жизни мы принимаем сами. Гарантий нам не дают ни консультанты, ни учителя, ни клубы или платформы, ни эксперты в профильных нишах.

Чтобы стать успешным в инвестировании, нужно взращивать чувство личной ответственности и понимание, что всю информацию из внешних источников стоит принимать с поправкой на неопределенность. Это правило работает и в условно стабильной Европе, и тем более в Украине.

Несмотря на мои разъяснения, в новом проекте у нас уже есть свои хейтеры. Правда, не среди инвесторов, а среди соискателей инвестиций: не всем, кто хочет привлечь деньги через наш клуб, мы даем такую возможность. Скорее всего, при нашей жесткой системе отбора число таких людей будет только расти.

Что такое синдром гениального инвестора

Сегодня мы с партнером Александром Тихомировым развиваем УкрИнвестКлуб как площадку, где каждый человек, с любым капиталом может найти для себя подходящий формат инвестиций. Конечно, если он хочет, чтобы деньги не лежали под подушкой, а приносили прибыль.

Мы позиционируем клуб как информационный агрегатор: помогаем участникам общаться с другими инвесторами, привлекаем экспертов из разных индустрий, чтобы они рассказали о специфике своих рынков и бизнесов.

Особенность украинского частного инвестора в том, что у него, как правило, уже есть негативный инвестиционный опыт. При этом часто нет достаточных знаний – их замещает желание попробовать что-то новое.

Когда речь идет об инвестициях в сферы, где у человека нет опыта, я сразу напоминаю про синдром гениального инвестора. За все время общения и сотрудничества с самыми разными проектами я ни разу не встречал отдельно взятого человека, который системно принимает безошибочные решения. Ни один инвестор, и я в том числе, не может справиться с потоком разноплановых предложений, не может их объективно оценить и проанализировать. Нужны аналитики, консультанты, юристы, которые обеспечат «эффект тысячи глаз».

Дмитрий Карпиловский, УкрИнвестКлуб

Каждого инвестора поодиночке можно обмануть. А вот с группой единомышленников с разным инвестиционным бэкграундом и бизнес-опытом сделать это гораздо сложнее.

Благодаря клубу я все меньше расходую личное время на то, чтобы выполнять роль инвестора постоянно. Я работаю как предприниматель в инвестициях, пытаюсь создать нужную инфраструктуру: аналитический центр, сеть профильных экспертов, регулярные встречи.

После кейса с криптовалютами мне важно построить другую модель: помочь участникам клуба приумножить их капитал без какого-то фантастического повышения рисков. Как и в любом инновационном проекте, я не берусь с точностью оценивать вероятность успеха. Но очень верю, что на этот раз все точно получится.