«Жуткое место, всегда переполнено». Россия построит два новых СИЗО в Крыму

Россия планирует построить в аннексированном Крыму два новых следственных изолятора. Такие данные приводятся в проекте поправок к российской федеральной целевой программе «Развитие уголовно-исполнительной системы (2018–2026 годы)», пишет российская газета «Известия».

Всего в рамках программы к 2026 году планируется построить шесть изоляторов: два на Дальнем Востоке, по одному в арктической зоне и Северо-Кавказском федеральном округе и два в аннексированном Крыму. Всего на строительство планируют потратить 12 млрд рублей, это более 188 млн долларов. Декларируется, что в итоге доля соответствующих российскому законодательству и международным стандартам СИЗО составит от 85 до 100%.

Крымскотатарский активист Исмаил Рамазанов, который полгода провел под арестом по обвинениям российских силовиков в экстремизме и хранении патронов, рассказывает об условиях в симферопольском изоляторе.

– Это жуткие места, там даже здоровому человеку тяжело находиться. За полгода пребывания в СИЗО Симферополя – его называют «Централ №1» – я побывал, как минимум, в четырех камерах. На первом этаже там самые жуткие места, так как во времена Екатерины этот этаж был конюшней. Там есть даже что-то похожее на кормушки, окошки для подачи корма лошадям. Переход из одного корпуса в другой – «кишка», лабиринт, через который проходят подсудимые во время этапирования. Зачастую их там содержат больше часа, а то и весь день. Через этот лабиринт проходят все коммуникации: отопительные, водопроводные, туалетные. Постоянные утечки, что-то капает, что-то течет. Практически каждый раз меня там держали как минимум два часа после судов и перед судами. Это можно смело приравнивать к пыткам, человек со слабой психикой может морально сломаться.

Ранее крымский адвокат Лиля Гемеджи сообщила о том, что, по данным российских силовиков, ремонт в СИЗО Симферополя не проводили более 200 лет:

«Я делала запрос относительно условий содержания моего подзащитного Сервера Мустафаева о размерах камеры, о расположении мебели, окон, батарей и так далее. В рамках этого запроса мне пришел ответ из следственного изолятора Симферополя, где были перечислены камеры, в которых содержался мой подзащитный. Там было сказано, что СИЗО Симферополя и, в частности, камеры, в которых содержался мой подзащитный, были введены в эксплуатацию в 1803 году, и с тех пор капитальный ремонт по настоящее время там не проводился».

Исмаил Рамазанов указывает на то, что в следственном изоляторе Симферополя содержат гораздо больше людей, чем он может принять.

– Переполнено всегда и во всех камерах. В карантинной камере, где мне довелось находиться около 13 дней, на 14 коек было 17-18 человек. Спали по очереди, не ложились, сидя пытались уснуть, если это можно назвать сном. Что до медицинской помощи, в СИЗО есть лазарет, но назвать его санчастью язык не поворачивается. Я подвергся пыткам, избиениям, у меня отекали ноги из-за отбитых почек. Благодаря тому, что отец каким-то образом сумел передать мне лекарства, мне стало лучше. Я практически каждый день писал заявления, но на них никак не реагировали – может быть, это тоже метод давления.

Координатор Полевого правозащитного центра в Крыму Александра Крыленкова отмечает, что переполненные изоляторы часто встречаются в российских провинциях.

– Если в среднем количество арестованных умножить на норматив, по стране может оказаться вполне нормальная цифра. Но все очень сильно зависит от региона. В Москве и в Санкт-Петербурге, например, превышений лимита нет совсем, а в других регионах в СИЗО оказывается много людей. Это никак не касается Крыма, потому что он оказался со своим единственным изолятором в «серой зоне»… До аннексии Украина могла содержать арестованных из Крыма в разных местах, а после 2014 года России их, по сути, некуда вывезти. Не говоря уже о том, что в России, в принципе, гораздо больше людей арестовывают в качестве меры пресечения. Поэтому всех оставляют в СИЗО Симферополя, он моментально стал переполненным и не отвечает даже российским нормам.

По словам Александры Крыленковой, в последнее время в России наблюдается наступление властей на Общественные наблюдательные комиссии (ОНК), которые должны следить за условиями содержания заключенных.

– Почти не осталось независимых членов комиссий. В Крыму есть ОНК, запросы туда поступали, и даже эта вполне подконтрольная крымской власти комиссия делала какие-то замечания по здоровью заключенных и по условиями содержания.

Исмаил Рамазанов вспоминает, что российский омбудсмен Татьяна Москалькова приезжала в СИЗО Симферополя для посещения украинских политузников.

– Даже она сказала, что у нее нет полномочий, чтобы разгуливать по изолятору и убедиться в нормальных условиях содержания заключенных по требованию нашего омбудсмена Людмилы Денисовой. Я ее спросил, зачем она тогда приехала. Она меняла темы, но я попытался рассказать ей об условиях содержания – по крайней мере, Москалькова делала вид, что слушала, ее помощник что-то записывал. При этом перед встречей с Москальковой начальник СИЗО Бережной угрожал мне – он прекрасно понимал, что я все расскажу.

Исполнительный директор Украинского Хельсинкского союза по правам человека Александр Павличенко рассуждает, как оценивать строительство двух новых СИЗО в аннексированном Крыму.

– СИЗО Симферополя был одним из самых плохих по условиям содержания в Украине, уже давно напрашивался вопрос строительства нового. Сейчас, я так понимаю, один изолятор в городе точно построят, с двумя блоками на 1000 и на 500 мест. Я не знаю, что мотивирует российские власти, которые аннексировали Крым. Возможно, они стараются установить побольше объектов своей системы исполнения наказаний, правосудия. Однозначно положительную или отрицательную оценку в этой ситуации давать нельзя, поскольку, с одной стороны, речь идет об улучшении условий, с другой – это, возможно, будет использоваться для увеличения числа задержанных. Это такая угроза для тех, кто на сегодняшний день на свободе, но понимает, что противостояние этому оккупационному режиму в Крыму может быть чревато потерей свободы.

(Текст подготовил Владислав Ленцев)