«Путин это подтвердил». Как интервью президента России помогло делу по Крыму в ЕСПЧ

Европейский суд по правам человека 14 января принял к рассмотрению жалобу Украины против России в связи с Крымом. В сообщении суда сказано, что в иске Украины "имелось достаточно доказательств", в том числе по фактам нарушения прав крымскотатарского населения на полуострове. Сам вопрос аннексии полуострова Россией ЕСПЧ по этому иску рассматривать не будет, пишет телеканал "Настоящее время", созданный Радіо Свобода с участием "Голоса Америки".

Будут рассмотрены обвинения в ненадлежащем расследовании Россией убийств, в практике незаконного лишения свободы и недостойного обращения с людьми, преследования нерусскоязычных СМИ, запугивания и преследования религиозных лидеров, автоматического предоставления российского гражданства и т.п.

Заместитель министра юстиции Украины, уполномоченный по вопросам ЕСПЧ Иван Лищина рассказал "Настоящему Времени", можно ли считать решение ЕСПЧ победой Украины, как дальше будет рассматриваться дело и как продвижению жалобы помогло интервью Владимира Путина.

–​ Европейский суд по правам человека назвал жалобу Украины "частично приемлемой". Много кто назвал это первой крымской победой. Объясните почему?

– Это действительно первая победа, потому что для нас очень важно было установить факт эффективного контроля со стороны Российской Федерации над Крымом до референдума, потому что Российская Федерация признает наличие у нее эффективного контроля начиная с 18 марта 2014 года, когда они подписали якобы договор между Республикой Крым и Российской Федерацией о вхождении первой во вторую. В то же время мы утверждали, что до этого произошла фактически оккупация Крыма российскими войсками, соответственно, референдум не имеет ни малейшего смысла, потому что он был проведен в условиях оккупации.

Мы не ожидали, что Европейский суд установит этот факт в этом решении, мы думали, что этот вопрос будет перенесен на рассмотрение по сути. Но тем не менее Европейский суд посчитал, что Украина подала достаточное количество материала, чтобы уже на этом предварительном этапе установить факт эффективного контроля начиная с ночи с 26 на 27 февраля, когда российский спецназ захватил Верховную Раду АРК. Когда говорят "промежуточная победа", она в этой части для нас уже окончательная, то есть мы добились одной из основных задач, которую перед собой ставили, когда начинали этот процесс.

–​ Я правильно понимаю, что велись споры, когда указывать именно эту дату эффективного контроля – 27 февраля? Почему не 20 февраля, как указано на российских медалях "За возвращение Крыма", или, например, 22-24 февраля, когда появились данные о том, что российские военные выходят из своих частей в Крыму?

– Когда ты готовишь дело, ты смотришь – что ты можешь доказать, что доказуемо. Медаль – хорошо, но она на самом деле просто подтверждает, что операция началась раньше. Дата, установленная в украинском законе об особом статусе Крыма, мы так и не смогли установить, откуда, собственно говоря, взялись эти даты.

Нам нужно было установить факт эффективного контроля. Европейский суд этот вопрос рассматривает не с точки зрения каких-то законов, принятых той или иной стороной, а фактически – с какого момента россияне получили эффективный контроль. И тут довольно очевидной была именно дата захвата АРК, когда под дулами автоматов был проголосован новый состав правительства АРК во главе с Аксеновым. Они взяли под контроль гражданскую администрацию, полицию. Как раз в этот день начались блокирования украинских воинских частей. В этот же день был заблокирован аэропорт Симферополя. Команда начала операции, активные действия начались именно в эту дату, и Европейский суд с нами согласился.

–​ Из 17 пунктов нарушений прав человека суд отклонил три: системные убийства и расстрелы, запугивание иностранных журналистов и национализация имущества украинских военных. Почему? Разве этого всего не было в Крыму?

– Это все было. И Европейский суд не сказал, что здесь нет нарушений. Но Европейский суд сказал, что отсутствует системность. Дело в том, что в межгосударственных спорах в ЕСПЧ заявление государства о нарушении прав в другом государстве рассматривается в ключе наличия так называемой административной практики. То есть некое системное повторяемое нарушение, которому способствуют действия государства-ответчика. И в отношении как раз вот этих вот пунктов ЕСПЧ признал, что отсутствовало достаточное количество случаев для того, чтобы установить системность. То есть мы смогли доказать два убийства украинских моряков со стороны российских военных, и ЕСПЧ посчитал, что этих двух случаев недостаточно для установления системности. То же самое и в отношении имущества моряков и в отношении журналистов – там мы смогли установить один пункт. Но при этом в отношении ограничения свободы слова украинских СМИ, которые были запрещены в Крыму, тут ЕСПЧ в этой части признал заявления приемлемыми.

– Можете подробнее рассказать о том, как слова Путина помогли в решении суда в пользу Украины?

– Дело в том, что Украина среди своих доказательств подала запись интервью Путина в фильме "Крым. Путь на родину". И когда мы это подали, российским юристам действительно было очень трудно опровергнуть, потому что их президент фактически признал все те вещи, которые утверждала Украина в этом деле.

То есть мы говорили, что, во-первых, "зеленые человечки" – это были российские военные. Во-вторых, они находились вне территории своих пунктов постоянной дислокации, разрешенных соглашениями между Украиной и Россией, что это были представители воинских частей, не относящихся к Черноморскому флоту, и таким образом незаконно находящиеся на территории, и так далее. Все эти факты фактически двумя или тремя фразами Путин подтвердил.

Это не было единственным доказательством. У нас довольно большой объем материалов был подан в ЕСПЧ. Если вы откроете, вы увидите, что там 100 пунктов посвящены просто перечислению хронологии событий, которые подало украинское правительство, о действиях российских военных. Там чуть ли не поминутно: какая часть куда пошла, где остановилась. Все материалы мы получали от соответствующих украинских органов и правозащитников. Путин это подтвердил. Это такая виньетка сверху, завершающий штрих – его слова, которые фактически подтверждают все те подробные материалы, которые мы подали. Действительно россиянам это очень трудно было опровергнуть, и ЕСПЧ не преминул это заметить, что, собственно говоря, российский президент в данном случае встал фактически на сторону Украины.

–​ Суд же не может вернуть Крым Украине? И Россия вряд ли выполнит решение ЕСПЧ. Что вы тогда ждете от суда и когда [будет] это решение?

– Решение касается защиты прав человека. Европейский суд – он о защите прав человека. И решение мы ожидаем, очень трудно заранее предсказать, это где-то в горизонте пяти-десяти лет. Конечно же, задача не в том, чтобы вернуть Крым Украине одним решением суда. В любом случае это не тот суд, который мог бы так решить.

С другой стороны, Украина должна защищать своих граждан, которые пострадали. Украине было важно установить бессмысленность референдума в связи с наличием оккупации, и этот факт установлен Международным судом. Не политической организацией, не заявлениями политиков или дипломатов, а судом по результатам рассмотрения позиций обеих сторон, поэтому это непреложный факт, который сам по себе очень важен для украинской и российской позиций в мире.