Почему дорожает Шулявский мост?

«Большой Киев» узнал, почему на реконструкцию моста понадобилось больше денег и затянулись сроки.

Вокруг строительства Шулявского моста по-прежнему бушуют страсти Мэра Киева Виталия Кличко упрекают в коррупции в отношении этого объекта. В СМИ пишут, что за стройку заплатили все деньги, мост не построен, а владелец сбежал. А в соцсетях работают целые «ботофермы», которые упоминают в стройку в любом посте, где упоминается Кличко. Более того, Высший антикоррупционный суд обязал НАБУ открыть уголовное производство в отношении мэра Киева Виталия Кличко по факту злоупотреблений и хищения госсредств средств при реконструкции Шулявского моста. «Большой Киев» встретился с собственником занимающегося строительством «Северо-украинского строительного альянса» Андреем Якусевичем, который дал ответы на все актуальные вопросы.

«ДЕНЬГИ СЧИТАЛИ ПРИБЛИЗИТЕЛЬНО БЕЗ ОКОНЧАТЕЛЬНОГО ПРОЕКТА»

— Стоимость реконструкции Шулявского путепровода, согласно результатам тендера, проведенного в прошлом году КП «Дирекция строительства дорожно-транспортных сооружений Киева», — 598,5 млн грн. Из них ваша компания в этом году получила почти 100% предоплату. Но денег, как пишут СМИ, нет.

— Деньги в принципе есть. Но что произошло? Как и в любой стройке, мост проектировался очень быстро, а в дальнейшем всегда нужны корректировки. Экспертизу проходила стадия проекта, но не было финальной рабочей документации. Прошлой осенью мы приступили к сетям, но окончательных проектных решений по ним не было. У меня до сих пор нет согласованных решений, например, по газу. У меня есть направление трасс, есть места врезок, но нет согласований. Обычно такие моменты согласовываются от полугода до года. Вот мы только сейчас вышли на финишный этап – досогласовываем последние решения. Опять же, все эти решения по факту выглядят так – нам дают решение, мы начинаем делать, смотрим. Потом опять согласования. Там очень много сетей. Это же не просто автомобильная развязка. Под всеми большими путепроводами проложены все городские сети. Только по связи здесь 70 собственников кабелей. С каждым собственником нужно согласовать проект переноса сетей. Так вот сейчас мы на моменте завершения согласования – что-то уже согласовано, что-то еще не закончено.

Под всеми большими путепроводами проложены все городские сети. Только по связи здесь 70 собственников кабелей. С каждым собственником нужно согласовать проект переноса сетей.

— Мэр Киева Виталий Кличко подписал распоряжение о переутверждении проекта реконструкции Шулявского моста с увеличенной до 1 050 млн грн сметной стоимостью работ. Это больше, чем в 1,5 раза от первоначальной стоимости работ. Почему так выросла цена?

— Когда утверждался проект, еще не было чертежей КМД (конструкции металлические деталировочные). Их разрабатывает завод-изготовитель.

— А какой же проект утверждался и шел на тендер?

— Как я понимаю, это было общее видение проекта, как он будет выглядеть, что он будет из металла. Тогда посчитали приблизительную стоимость металла, приблизительное количество металлоконструкций, объем металла. Но в итоге объем металла увеличился почти в два раза, поскольку в процессе работы выяснилось, что металла нужно больше, соответственно, и в два раза больше работы с ним. Мост состоит из маленьких конструкций 8 на 1,5 метра – это, например, системы водосливов, консольный тротуар. А расходы на металл и работу с ним – основная часть расходов на строительство моста. Кроме того, когда просчитывали расходы, никто не знал окончательно, какими будут опоры, под которые заказывалась опалубка. Мы заказали два вида опалубки, чтобы не затягивать выполнение работ.

Тогда посчитали приблизительную стоимость металла, приблизительное количество металлоконструкций, объем металла. Но в итоге объем металла увеличился почти в два раза

— Металл и другие детали заказывали в Украине?

— Да. Почти все заводы-производители, на которых мы заказывали детали моста – украинские. Только сложные инженерные изделия, такие как температурные швы и опорные части, производились в Германии, поскольку в Украине нет заводов, которые это производят. Хотя металлоконструкции, которые произведены для нас в Николаеве, на заводе, созданном на базе бывшего судостроительного завода, сделаны отлично.

— Так что уже есть в наличии?

— На сегодняшний день изготовлены все металлоконструкции моста. Они есть, их можно увидеть, потрогать. На площадке – не все сети еще закончены, но выполнены все работы по установке свай. Их по проекту изначально было меньше. Когда начали выполнять работы, проектировщики пересчитали, свай оказалось в два раза больше. Соответственно в два раза увеличился объем работ по бетону. Когда мы сняли старые конструкции моста, вскрыли грунты, геологи их обследовали, стала понятна их несущая способность, и выяснилось, что свай нужно больше. Сейчас они все выполнены. Их больше 200. Мы все лето бурили эти сваи. Если вы видели, там стояли три установки. Выполнены все фундаментные работы – под каждой колонной есть фундамент – цельный или точечный. Из бетонных работ, которые выполнены на 60%, еще остались подпорные стенки. Когда мост уже смонтируют, там подливается бетон. И бетон, к слову, тоже подорожал. И еще много работ по съездам. К ним еще не приступали.

— А что со зданием завода «Большевик»?

— Это проблема заказчика, мы как генподрядчик такие вопросы не решаем. И это уже второй этап проекта. Фонд госимущества на данный момент еще не дал разрешения на его снос. Но, повторюсь, это вопрос не наш, а города. Пока он не решится, развязка будет без одного съезда.

— Это похоже на авантюру.

— Нет там никакой авантюры.

— Ну а как это еще можно назвать? Как можно было соглашаться на этот проект – и городу, и вам, если не был решен вопрос со сносом здания государственного предприятия?

— Но для основной части проекта это не важно. Мы делаем то, на что есть разрешения. Дадут нам сигнал, снесем цех «Большевика» и сделаем спуск.

— Опять политика?

— Не думаю. Это просто хозяйственные отношения. Завод – государственное имущество. ФГИ должен его списать, оформить.

— Может, проблема в том, что завод денег хочет за свое здание?

— Еще раз, не мы заказчик. Не нужно перекладывать с больной головы на здоровую. Но само собой, они должны хотеть компенсацию за потерянное имущество – здание и землю. Так же поступали в других случаях. Например, когда строили Дарницкий мост, всем собственникам имущества – частным, государственным – в зоне строительства выплатили компенсацию. Но резюмируя, повторю – на сегодня этот вопрос не решен.

— О сроках. Раньше вы говорили, что построите к осени 2019 года. А теперь? Стройка затягивается только из-за денег? Но вы ведь не рассчитывали, что вам предоплату дадут целиком? Получить целиком предоплату из бюджета города или государственного – крайне редкий случай.

— Да, не рассчитывали. В нашей стране все очень долго делается. Я уже сказал, что там много сетей — городская канализация, газовая магистраль, коммуникационные сети.

— Но они ведь и раньше там были.

— А нам же сваи нужно было бить по новой. И нужно было это делать, чтобы не попасть в сети. Но чтобы понимать, куда бить, нужно же все раскопать. А в данных условиях – при большом трафике, плотной застройке, раскопать всю зону строительства мы не можем.

— Вы лишь подтверждаете мысль о том, что ввязаться в стройку без окончательного проекта было авантюрой – то про газ не знали, то с «Большевиком» вопрос не решен.

— Ни на одной стройке не бывает легко и все точно по проекту. Тем более этот проект не с нуля, а в центре города с огромным количеством коммуникаций. Я даже когда свой дом строил, менял решения на ходу не один раз, хотя сам рисовал и заказывал проект и строился на свободной площадке. Мы знали, что будет море проблем. Но это решаемые проблемы. И обратите внимание, мы же все делаем без перекрытия движения. Мы ни разу не перекрывали движение больше, чем на сутки. К этому тоже нужно готовиться. И это нелегкий труд, где все нужно продумывать наперед. Выполнены все свайные и фундаментные работы, установлены опорные части, изготовлены на 100% металлоизделия. 12 октября мы начали устанавливать новый прогон моста, сооружение весом 400 тонн. Дальше пойдет быстрее.

— Писали, что у вас по три рабочих на стройке.

— Работают столько людей, сколько необходимо на конкретный момент. «Три человека», о которых вы говорите, — это демонтажники, сварщики, и, естественно, их больше. Мы не останавливались ни на день. Просто на некоторых работах людей не видно с проспекта Победы. А у нас со стороны «Большевика» идет заливка подпорной стены, там много людей задействовано.

— Стоимость строительства будет в два раза больше изначальной?

— Почти. На 75%.

— Хотя доллар вообще-то упал.

— А что там привязано к доллару?

— Ну, судя по тому, что вы уже сказали, металл.

— Хорошо, металл привязан к доллару, доллар упал на сколько? И когда он упал? И когда я купил металл?

— Ну это все-таки вопрос к вам. Когда вы купили металл?

— Я уже сделал все металлоизделия, вы же видите — они все на площадке. 

— То есть сумма увеличилась не из-за привязки к доллару, а только из-за увеличения объемов изделий и работ?

— Да. А металл я купил еще зимой, заплатил за его производство, за перевозку на стройплощадку. И теперь идет сборка.

— Почему возникла необходимость осуществления авансовой выплаты всей суммы сделки?

— Объясняю еще раз. Для того, чтобы что-то построить, нужно иметь из чего. Мост металлический, поэтому мне нужно было сначала разместить заказ на заводе на выплавку металла. Это специальная мостовая сталь, ее просто так без заказчика не производят — для чего, чтобы просто на складе держать? Нет.

Мы договорились с заводом, они нам дали определенный период времени, выделили прокатный стан, и под нас вылили этот металл. Долго не могли заказать, потому что мы четко не понимали — сколько же этого металла нужно. Потому что в стадии проекта было одно, а в рабочих документах — больше. Пока утвердили с проектировщиками рабочие чертежи, пока пересчитали количество металла — прошло, наверное, месяца два. То есть мне надо купить весь метал, завод же не отпустит его без оплаты. И разместить заказ на заводе уже, который изготавливает металлоизделия. Для этого мне нужно людям на заводе заплатить деньги, без денег сварщики не будут работать. Условно, им надо купить электроды, краски, грунты, флюс — все что угодно. За это им тоже надо заплатить. Изготавливали это все они полгода — полгода завод работал на мост. А последние три месяца они ежедневно возят все это.

— А куда вы все складываете?

— Мы привозим и сразу вот сюда, на участок. Потом мы начали демонтаж. Все нужно было демонтировать и вывезти. Там тысячи тонн железобетона, его нужно было вывезти, разбить, утилизировать. Сейчас на свалку ни одну машину без денег не завезешь. Дальше — сети перенести, купить трубы, кабеля.

— То есть, этим должны были заниматься не владельцы кабелей, а вы?

— Конечно, я должен был это купить и переложить, они со мной только согласовывают решение — как переложить.

— Если мы уж так вникаем в детали, то куда их переложили — левее, правее?

— Да вот просто, чтобы не попасть сваями, под опорой моста вообще не должно быть сетей, мост же давит на сети, и передавит. И надо было обойти так, чтобы новый мост не цеплял эти сети. И все это мы выполнили. И все материалы: трубы, кабеля, лотки — это все надо было купить, закопать, экскаваторщику надо заплатить, экскаватор надо поставить. Это все деньги. И как без аванса — я не понимаю. У меня нет своих лишних пятьсот миллионов, чтобы построить государству мост. Поэтому это абсолютно нормальная практика.

Вы видели в интернете, как в Китае монтируют мост за три дня? Там вот, мы тоже так можем — ничего в этом сложного технически нет. Но есть один момент — нужно получить минимум 90% аванса и минимум за два года, тогда мы правильно спроектируем, правильно закажем все металлоизделия, приготовим их, где-то сложим, где-то укрупним-подготовим. А потом за три дня быстро старый мост уберем и новый поставим. Но на момент, когда мы поставим, у нас уже должны быть все деньги, потому что мы уже все потратили. Понимаете? То же самое и здесь, просто это все растягивается во времени.

Все стройки работают по предоплате, а каждому рабочему нужно дать сначала аванс, потом он выполняет работу, и ему нужно за нее заплатить.

Я же не могу кому-то не заплатить, иначе мне никто ничего бы не дал — бетона здесь десятки тысяч кубов, арматуры в фундаменте и сваях, «сваебойки» работали месяцев пять — им тоже надо было заплатить. Никто не пойдет работать бесплатно в надежде, что им когда-нибудь заплатят — и такого никогда не было. Все стройки работают по предоплате, а каждому рабочему нужно дать сначала аванс, потом он выполняет работу, и ему нужно за нее заплатить. Причем рабочий не спрашивает у меня — заплатил мне город или нет. Я должен заплатить ему. Поэтому мы получили весь аванс, и он весь на площадке — все деньги здесь.

— Прокомментируйте, пожалуйста, расследование которое ведет НАБУ?

— В НАБУ нас начали вызывать с первого дня, как только мы заключили договор. И уже сказали, что мы украли. Мы еще денег не получили, а уже сказали, что мы украли. Такая у нас страна, что я могу сделать.

— То есть, никаких вызовов и расследований вы не боитесь и все можете документально подтвердить?

— У меня на каждый гвоздик и болтик есть накладная, чего мне бояться? Если болт стоит 10 гривен, а изначально в проекте он был три гривны. Если изначально в проекте сталь на болты была обычная.

— Но вы же мне только что сказали, что стоимость и доллар — ничего не повлияло, потому что вы купили все тогда?

— Вы меня не услышали. Я еще раз говорю, что сталь для болтов — была обычная сталь. А для таких изделий, которые используются здесь, должна быть заложена специальная сталь — они же тянутся динамометром и так далее. Тут не просто закрутил гайку ключом, а специальный ключ с определенным усилием, и это усилие задается проектировщиком. Он пишет, к примеру, что 10 килоньютон должна быть затяжка — и я с такой силой должен его затянуть. Для этого нужен специальный болт из специальной стали, но изначально это не было учтено, посчитали обычные болты и гайки.

— А кто это должен делать — город?

Проектировщики, конечно, так всегда делается. Потому окончательно выбирается сталь, когда есть уже все рабочие чертежи, где высчитывается масса, нагрузки и когда получены конечные результаты.

— Кто это все считал?

Там два десятка проектировщиков, и я не помню, кто считал мост. Мы вообще получаем чертежи от заказчика — от Киевской дирекции капитального строительства. И они много тендерили, каждый участок объекта они отдельно тендерят — отдельно отдают какой-то компании, которая способна решить этот вопрос причем, с согласованием. И если по мосту не надо согласования, то по сетям — каждый участок согласовывается.

«МЫ НЕ ЗНАЕМ УЧАСТНИКОВ ТЕНДЕРА»

— Есть вопросы к тендеру. Сколько было участников и кому было отказано в тендере? Кличко, выступая в одной из телепередач, заявлял, что у него был выбор между фирмой, связанной с Романом Насировым, и фирмой, связанной с Максимом Микитасем, то есть два.

— Это он знает, а не мы. Мы подали заявку на участие и все. Может быть по количеству видно, но кто участники — нам не известно.

— По какому принципу был отобран победитель тендера?

— Ну не я же проводил тендер. Его проводит заказчик, прописывает определенные условия. А мы просто подаемся на участие. В принципе, все тендеры проводятся похоже – выбирают по цене, срокам и опыту. Я уже тогда вам говорил, что нужна была компания, которая действительно способна произвести эту работу. Таких компаний на самом деле в Украине не так много.

— Почему тендер был объявлен на реконструкцию, а не новое строительство Шулявского путепровода?

— Новое строительство — это если бы тут не было старого моста, а надо построить новый. Здесь нет новой площадки. И даже если уберут старый мост, а возведут новый, то его реконструируют.

«МОЖЕМ ЗАКОНЧИТЬ УЖЕ В ЭТОМ ГОДУ»

— Что осталось еще сделать и приблизительные сроки? Потому что даже за последнюю неделю я видела этих сроков несколько. Виталий Кличко, например, заявлял, что даже в этом году. У меня лично это вызывает сомнения.

— Это зависит от многих факторов, даже от погоды. Будем стараться, но есть технологии, для которых важен в том числе температурный режим. Сверху кладется специальный асфальт, так называемая горячо-укладываемая смесь. Есть определенный температурный режим, при котором его можно укладывать. Если погода позволит, а это на протяжении недели температура должна быть не ниже 10 градусов тепла.

А если мы будем видеть, что в этом году такая погода не предвидится, мы будем вынуждены переноситься на весну. Потому что я не возьму на себя ответственность положить не по технологии асфальт, который через полгода слезет. И весь город будет над нами смеяться. Поэтому на это мы не пойдем.

— Ну вот Киеврада не собирается.

— Зачем вы задаете мне эти вопросы, у нас есть контракт, зачем нам какие-то обещания? И обе стороны должны его выполнить. Так вот если город, то есть заказчик, с одной стороны, выполняет свои обязательства, то мы с другой стороны — выполняем свои. Ни больше, ни меньше.

Очень много было задержек из-за технических решений. Кажется, что каждое занимает день-два. А проектировщики по каждой сети и переносу коммуникаций разные: на связи одни, на канализации — другие, на воде — третьи, на газе — четвертые. И каждый раз, когда они где-то пересекаются друг с другом, им надо пересогласовывать это между собой. Условно, если вода пересекается вместе с канализацией, то им надо собраться вместе и снова решить — как правильно сделать. И, казалось бы, что они хотят решить все за день-два, но решается за неделю. Потом через неделю возникает следующая проблема, и оно все наворачивается и наворачивается.  Но тем не менее, надо отдать должное, что в целом проектировщики молодцы. Туго, со скрипом, но они решают эти вопросы. Все делают и все участвуют.

«МИКИТАСЬ ПРОДАЛ СВОЮ ДОЛЮ В БИЗНЕСЕ И НИКУДА НЕ ИСЧЕЗ»

— В медиапространстве продолжает муссироваться тема о причастности экс-нардепа и экс-гендиректора «Укрбуда» Максима Микитася к стройке Шулявского моста, о том, что он получил предоплату, вышел из компании, и исчез. Как это можно объяснить?

— Господин Микитась продал свою долю в бизнесе, ни больше, ни меньше. Все. И никуда не исчез.

— Он имел отношение к вашей компании? Год назад в вашей компании меня уверяли, что он не имел к ней никакого отношения?

— Я и сейчас вас уверяю, что он не имеет отношения к нашей компании. Микитась — это «Укрбуд Девелопмент», и то уже в прошлом.

— Но вы же тоже часть «Укрбуда»?

— Но не «Укрбуд Девелопмент». Мы просто генеральный подрядчик на некоторых их объектах. Я вам и в прошлый раз объяснял, они заказчики, которые платят нам деньги, а мы строим. Но что касается моста, то здесь заказчик Киевская дирекция капитального строительства, и «Укрбуд» не имеет к этому никакого отношения.

Мы — компания, входящая в «Укрбуд». «Укрбуд» — это государственная корпорация, которая объединяет от западной до восточной Украины около сотни предприятий — строительных, монтажных, производственных, проектных институтов. Они разной формы собственности, есть государственные, частные, акционерные общества. Это группа компаний, которая объединилась под одним брендом. Каждая работает самостоятельно. И от смены собственников в одной из них ничего не поменяется.

— Но как народный депутат он лоббировал что-то?

— Может, и лоббировал, не знаю. Но он же не всемогущ. Если и лоббировал что-то, то на строительстве наших объектов это никак не отражается. Есть тендер, мы подали на него заявку и победили. Мне по большому счету вообще все равно, кто конечный бенефициар у заказчиков. Мне важно, чтобы за работу платили деньги, и я ее делал, и все. Причем независимо — Шулявский это мост или частные объекты. Любая стройка зависит от денег.